Всякий раз, проходя мимо старинного особнячка на Екатерининской улице, двухэтажного, в три окошка по фасаду, невольно замедляю шаг, хотя у меня нет срочных дел в размещенном здесь ныне городском управлении по делам физической культуры, спорта и туризма. Тем паче давно не останавливает привычный контраст: рядом с ярким современным бутиком – ветшающий, теряющий былой лоск старичок, построенный в конце XIX – начале XX века с претензиями на мелкопоместный «ампир». Подобных контрастов в нашем Вышнем Волочке немало – чему удивляться? А замедляю шаг, чтобы отдать дань профессиональному знанию: именно здесь родилась наша вышневолоцкая пресса. В этом здании располагалась редакция первой местной газеты «Вышневолоцкий голос»: Демидов, земляк купеческого сословия, вспоминаемый и как один из основателей Вышневолоцкого драматического театра, издавал эту газету в 1912 году. И, значит, «Вышневолоцкая правда», которая почему-то ведет свое летоисчисление не от демидовского «Голоса», а от послереволюционных «Известий Вышневолоцкого Совдепа», уже могла бы отметить свой столетний юбилей.

Впрочем, это мое сугубо личное мнение. Стоит ли корить городскую газету за то, что она «молодится» – каждый из нас не прочь сбросить и в паспорте, и в естестве своем пяток-другой лет.

Опять же и по личной причине у особнячка останавливаюсь: в этом здании и мое рождение состоялось – как журналиста, человека, посвятившего прессе почти полвека трудовой биографии.

В конце пятидесятых годов, во времена хрущевской «оттепели», я учился в шестой средней школе на улице Первомайской (ныне – Ванчакова линия). В отличие от нынешней школы под тем же номером окна моей глядели на Петербургский мост, а накатанная зимой снежная горка спускалась прямо в Обводной канал. Как и теперь, впечатляла лебединая красота Богоявленского собора. А летними вечерами из городского сада через Цнинский канал летели в распахнутые школьные окна медовые звуки духового оркестра.

Все это вместе взятое не могло не волновать, не настраивать на поэтический лад. Вот и я еще в третьем или четвертом классе пристрастился к стихотворным опытам – тем более, что их усердно поощрял мой дедушка Илья, знавший наизусть русскую поэзию – от Пушкина и Лермонтова до Тютчева и Фета, Майкова и Полонского. А в пятом классе я прямо-таки помчался за Пегасом, поскольку обрел родную душу в своих удивительных преподавателях – учительнице русского языка и литературы Любови Викторовне Мумлиенковой и завуче Александре Михайловне Дубковой. Александра Михайловна даже подарила мне большую разлинеенную «гросбуховскую» книгу, чтобы и в нее, а не только в школьную стенгазету, помещал каждое новое стихотворение. Спустя много времени, уже в двадцать первом столетии, я вернул эту книгу в школьные стены: кому интересно, загляните в библиотеку нынешней средней школы N 6.

Прошу у читателя прощения за лирическое отступление: с него-то и начинается мой первый поход в редакцию. В декабре 1959 года в предвкушении новогодних праздников я сочинил соответствующий опус:

«Недурно», – заметили и дедушка, и учителя. И посоветовали отнести стихотворение в «Вышневолоцкую правду».

С превеликой робостью вошел во двор особняка на Екатерининской (тогда улица называлась проспектом Советов), открыл тяжелые двери, поднялся на второй этаж и направился к застекленной двери в конце коридора.

– Вы к кому, молодой человек, – поднял голову от бумаг человек в толстых, с двойными линзами, как показалось мне, очках.

Ответственный секретарь редакции Иван Иванович Беликов отнесся к мальчишке весьма

серьезно и потом многие годы давал читать редкие книжки из своей богатой домашней библиотеки. Его веского слова я всегда ждал и на собраниях литобъединения при редакции. Чрезвычайно интеллигентный, Беликов был своего рода центром притяжения для многих тянущихся к знаниям. Кроме того, в его узком, похожем на пенал кабинете часто бывали очень интересные люди. Приходил вечно взбудораженный какими-либо городскими неполадками Владимир (отчество не помню) Раупах. Меня даже смешило, как этот почтенного возраста человек с седой артистической гривой горячится, машет руками, стучит по столу, хватается за ускользающие полы плаща-пальто, похожего на дореволюционную «разлетайку» земского деятеля. Похоже, это одеяние и было таковым, поскольку Раупах, по словам Беликова, приносил заметки еще в демидовский «Голос». Частым гостем здесь был Николай Тимофеевич Смирнов, еще одна легендарная вышневолоцкая личность, большой знаток истории родных мест, автор книги «Октябрь в Вышнем Волочке» и десятков газетных краеведческих публикаций.

А однажды в кабинете-пенале я увидел солидного человека с абсолютно лысой, гладкой, как кегельный шар, головой и острыми пронзительными глазами.

– Это наш юный корреспондент, еще и стихи пишет, – представил меня Иван Иванович гостю.

– Очень приятно, молодой человек, – протянул тот руку мальчишке. – А филателией или, скажем, филокартией не увлекаетесь?

На столе ответсекретаря гость разложил несметные богатства – кляссеры с почтовыми марками разных эпох и стран, старинные монеты и, главное, удивительные черно-белые открытки. Это были впервые увиденные мной старинные виды Вышнего Волочка. А хозяином коллекций оказался приехавший навестить свою малую родину из Ленинграда Соломон Кусевицкий. Правда, тогда это имя мне мало что говорило, хотя он что-то и рассказывал о своем знаменитом брате. И как же ругал я себя спустя годы, что пропустил мимо ушей этот рассказ: ведь слушал родного брата самого Сергея Кусевицкого – уроженца Вышнего Волочка, выдающегося музыканта, имя которого носит городская школа искусств.

И еще об одной встрече у Беликова хочу вспомнить – с Николаем Панченко, прекрасным поэтом-фронтовиком, имя которого основательно подзабыто, хотя достойно имен классического ряда отечественной поэзии двадцатого столетия. У меня, к счастью, хранится «Вышневолоцкая правда» от 26 сентября 1962 года. На первой полосе вокруг газетного текста поэт размашисто написал: «Боря Рапопорт, хочется, чтобы ты не забыл это: старайся всегда понять себя правильно. Тогда тебя поймут другие. Доскребись до себя настоящего: большого и маленького, сильного и слабого – до себя живого, единственного, неповторимого». Каждому бы такое напутствие!

Однако вернемся в год 1959-й, в другие кабинеты редакции «Вышневолоцкой правды» – газеты, которая выходила тогда на четырех полосах три раза в неделю тиражом почти в десять тысяч экземпляров. Получается, что почти каждый пятый вышневолочанин ее выписывал, потому что в киосках тогда местной газеты продавались считанные экземпляры.

После того как мои стихи про куранты появились в новогоднем номере на первой полосе под рисунком с теми самыми кремлевскими курантами, пятиклассник шестой средней школы стал завсегдатаем редакции. И приносил уже не только стихи, но и заметки. Конечно, в основном из школьной жизни. Но опять же порой с рифмой.

Помню, в 1961 году в редакцию приняли корреспондентом франтоватого, постоянно полирующего ногти молодого человека – Виктор Иванович Никитин (или Ревеницкий, поскольку родился в деревне Рвеница) вернулся домой с берегов Невы, не закончив полного курса факультета журналистики в ЛГУ. Он тоже писал стихи, по сравнению с моими полудетскими «на голову выше». И вот его, штатного корреспондента, и меня, юнкора, пригласил к себе в кабинет главный редактор газеты Петр Васильевич Андреев. Он предложил нам вдвоем написать репортаж о предстоящем пионерском параде в честь 19 мая – Дня пионерии. Этот репортаж и появился в очередном номере на первой и третьей полосах. Правда, в провинциальной газете он выглядел несколько странно, поскольку все события пионерского шествия излагались в… стихотворной форме. Однако Петр Васильевич потирал руки, говорил: «Молодцы. Ребята! Такого еще ни в одной газете не было». Прекрасно дополняли репортаж снимки Виктора Уточкина. Этот фотокорреспондент «Вышневолоцкой правды», а впоследствии многотиражной газеты «Вышневолоцкий текстильщик» был настоящим фотохудожником. Помнится, его снимки попали даже в центральную печать – после того как Вышний Волочек в апреле 1964 года посетил сам Юрий Гагарин. Виктор Уточкин сопровождал космонавта во всей поездке по нашинским местам, был рядом с ним на заводе «Красный Май», на хлопчатобумажном комбинате и, конечно, в драматическом театре.

Вместе с Уточкиным мы освещали устроенный в день приезда героя космоса «пятый слет ударников и коллективов коммунистического труда». Я писал на ватмане восторженный стихотворный текст об этом событии, а Виктор Уточкин тут же прикреплял свои свежие снимки. Остается догадываться, где (не за сценой ли?) он так оперативно обрабатывал фотопленку и печатал снимки. А еще хочется знать, сохранились ли фотоархивы этого настоящего мастера светописи, хотя бы архивы, связанные с приездом в наш город Юрия Гагарина…

5.

А теперь еще о главном редакторе. Петр Васильевич Андреев не только давал задания штатникам и внештатникам, но и перед отправкой в типографию, уже после ответсекретаря, вычитывал каждую заметку – сам не раз это видел.

Вообще-то Петр Васильевич был фигурой весьма колоритной. Сидел за рабочим столом в бухгалтерских нарукавниках (как я теперь понимаю, чтобы не вымарать свежими гранками – оттисками типографского набора – рукава белой рубашки). «Строгим дяденькой» однако не казался. Был добродушен, часто весел, не чурался соленой шутки. Запомнилась, к примеру, такая. Когда к особняку редакции во дворе сделали деревянную пристройку, поскольку в этом же здании должна была разместиться еще одна редакция – межрайонной газеты «Ленинец», новый кабинет Андреева на втором этаже стал ближе к туалету. «Еще один пинок – и я в уборной!» – заявил Петр Васильевич с «пророческой» улыбкой. В столь непотребном месте старый кадровый работник, участник Великой Отечественной войны, конечно же, не очутился. Работал главным редактором до пенсии, хотя порой изумлял даже юнкора довольно странным произношением русских слов. Говорил, например, «жандр» вместо «жанр», «рублика» вместо «рубрика». Грамотешки, видать, не хватало, как и многим в те годы. (Вот написал и – ожегся: а сейчас-то все из нас хорошо знают русский язык? Даже в центральной прессе или на бегущей строке по ТВ та-ко-е встретишь!)

 Впрочем, Петр Васильевич при всем кажущемся «несоответствии» обладал острым журналистским нюхом,редакторским чутьем. Когда Валентина Гаганова, прядильщица хлопчатобумажного комбината, перешла из передовой бригады в отстающую, чтобы поднять и эту бригаду, первым рассказал о добром почине в передовой статье «Вышневолоцкой правды» именно Петр Васильевич Андреев. Спустя неделю его передовицу перепечатала областная «Калининская правда». Не прошло и двух недель – и счастливый, сияющий Андреев обходил редакцию уже со свежим номером центральной «Правды»:

– Читайте, на весь Союз прославились. Вот что «Правда» пишет, да не где-нибудь, а в передовой статье: «Первой заметила и верно оценила патриотический почин Валентины Гагановой газета «Вышневолоцкая правда».

Тут, как говорится, не убавить – не прибавить. А счастлив Андреев был наверняка не только тем, что его газета «прославилась», но и что сумела успешно сыграть уготованную ей в то время роль «коллективного пропагандиста и организатора».

Из газетчиков 50–60-х годов не могу не вспомнить и Ивана Ивановича Евграфова. Уже тогда седой, опирающийся на палочку (ногу «зацепило» на войне), он был «вечным замом». Однако во многом определял политику газеты. И не только потому, что вел партийный, идеологический отдел. Весьма рассудительный, он действовал по принципу «Семь раз отмерь». Это, думается, не раз «спасало» редакцию в трудных ситуациях. Однако, когда требовалось защитить от произвола чинуш простого человека, Иван Иванович не стеснялся ходить за поддержкой в горком партии, в народный контроль, требовал справедливости, а коли не добивался, не боялся дать в газете острый «сигнал». Кроме того, Евграфов был хорошо известен в городе как один из авторов первых книг-биографий наших предприятий: «На берегах Шлины» (о стеклозаводе «Красный Май») и «Славный путь» (о хлопчатобумажном комбинате).

…Прошли годы. При горбачевской «перестройке», будучи заместителем редактора «Вышневолоцкой правды», я не раз навещал своего давнего предшественника дома. Евграфов тяжело болел, но всегда был рад и гостю, и подаркам от редакции к Дню печати, и рассказам, как теперь газета живет. Увы, в те же 80-е годы мы вскоре шли за гробом старшего коллеги. Иван Иванович Евграфов похоронен в Теплом на аллее Славы знаменитых земляков. Неподалеку от него покоятся Рудий Матюнин и Константин Рябенький – люди, чьи жизнь и творчество в той или иной степени тоже были связаны с «Вышневолоцкой правдой». Мир вашему праху и вечная память, дорогие моему сердцу други, рыцари пера!

6.

 «Всем хорошим во мне я обязан книгам», – заметил классик. Автор этих строк тем же обязан и первым наставникам в журналистике – редакциям «Вышневолоцкой правды» и «Ленинца». Раннее знакомство с газетной «кухней», перо юнкора повлияли на творческий рост, позволили еще в школьные годы познакомиться с людьми «делать жизнь с кого»: первым космонавтом планеты Юрием Гагариным, поистине великим вокалистом Муслимом Магомаевым… Такие встречи не проходят бесследно. Мысль приобретает полет, а чувства – свежесть. Всю жизнь благодарен «Вышневолоцкой правде» и за то, что она увидела во мне не только будущего газетчика, но и поэта. Именно эта газета дважды не пожалела дать по целой полосе моим юношеским поэмам «Голуби» и «Щедрость».

Больше полувека назад я переступил редакционный порог. Впереди были публикации во всесоюзном журнале «Смена», в книгах и альманахах, учеба на журфаке МГУ, газетные «университеты» в молодежных изданиях Алтая и Белгорода, возвращения на круги своя – в газеты «Вышневолоцкая правда» и «Ленинец», стезя главного редактора в «Спировских известиях» и снова родной город, завершение профессиональной карьеры в газете «Земля выш-неволоцкая» – в творческом тандеме с Эмилией Морозовой. Кстати, с ней я работал в местных газетах и прежде, а она до сих пор вспоминает, как впервые увидела меня, тоже школьницей, в 60-е годы на заседании литобъединения в той же «Вышневолоцкой правде». В этой газете росли либо сотрудничали с ней не только талантливые журналисты, но и известные всему Верхневолжью организаторы газетного дела: Татьяна Галахова, Тамара Водичева, Алла Логинова, Галина Титова, Дмитрий Фадеев.  В «ВВП» начинал творческий путь Георгий Киксман, впоследствии видный столичный журналист, главный редактор журнала «Библиотекарь», редактор одного из приложений к популярным «Аргументам и фактам». И многие из этих коллег, подобно мне, приносили свои первые заметки в маленький особняк на Екатерининской улице. Всем хорошим в себе ему, старичку, обязаны…

                                            Борис РАПОПОРТ, Почетный работник печати

Фото из архива Б. Рапопорта и Т. Водичевой