Дина Константинова Лети, лети, душа моя… (Посвящение Борису Абрамовичу Рапопорту)
Голос этого поэта узнаваем, будь то коллективный сборник, альманах или антология. А значит, это Поэт настоящий. Жизненный опыт и журналистский путь Бориса Абрамовича Рапопорта помогали, подсказывали сюжеты, подбрасывали, что называется, этюды для холстов. Но, несомненно, и знание культуры, как своей страны, так и мировой, и образованность, и эрудиция – всё это вплеталось в венок его творчества. Без глубоких познаний, в том числе, и тех, которых требует писательское дело, не вышли бы из-под пера полные серьёзных размышлений строки о сущности бытия и божьем величии человека, о судьбах родины и народа, частью которого он себя ощущает: «Я сам народ – по языку, по крови…»
Борис Рапопорт пишет:
Я Русь люблю, но странною любовью,
И Лермонтова томик в изголовье
Всё шепчет мне в сумятице ночей,
Что на него, наёмника-шотландца,
Ещё славяне могут полагаться...
И неважно для лирического героя Бориса Абрамовича, какой ты нации принадлежишь, ведь он принимает всех и каждого. Может быть, гражданин мира – это громкие слова, но и шотландца Лермонтова, и Блока с немецкими корнями, и англичанина Шекспира, и писателя русского зарубежья Набокова, и украинцев Гоголя и Тараса Шевченко – всех он принимает, он, впитавший в себя и украинскую мову, и еврейский идиш. Но сказал француз Виктор Гюго: «Выше неба душа человека». А Рапопорт верит, что «у Бога всякий свят». Свои отношения сложились у поэта с этим «стариком», у которого почему-то нет муки, то ли скуп, то ли беден. Но, тем не менее, он для лирического героя небесный Отец и Всевышний отец, который всё зачтёт. И только Его право судить, ведь он – Создатель: «Прости, Создатель, времена…». Не только трепет испытывает герой Бориса Рапопорта к Всевышнему, но даже какую-то жалость от того, что Он одинок:
Как много сторожек для Бога
У горестных русских дорог.
А в тереме отчем высоком
живой, не придуманный Блоком,
По-прежнему Он одинок...
Одинок? Почему? Может, оттого, что вырос в стране, «не знавшей Христа»? Но верит всё равно в какую-то праведную силу, что вознесла эту страну на небо, а «перед тем перекрестила». А потому, что «есть одна дорога – к Богу». И лирический герой, продолжает: «…и ей поэзия сродни…». В этом же стихотворении: «Не зря в начале было Слово // а после мысли и уста…». Поэзия даёт чудесную возможность:
Из Хаоса вытащить Слово
И Словом явиться на свет...
«Аз, буки, веди…» - вот благодарность Кирилллу и Мефодию, что страну глухонемую подружили «с ушами, с языком». Не все, не все ещё забыли русскую речь, уверяет поэт, обращаясь к «соломенному соловью» из Осечно. И что только не делает со Словом Мастер! Какие буквы переставляет! Какие слова выискивает!
А ведь нужно и всего-то
Птичьи буквы переставить...
Или эти птичьи звуки подслушал он, когда на Божьей дудке подпевала мать? И потекли слова лирического героя, словно реченька, напевно, мелодично. Как много в стихотворениях Бориса Рапопорта можно найти забытых, но таких родных нам слов: смикитишь, авоськи, литовки, сенцы, укосные луга, выя, лествица, сумёт… Перечень этот можно продолжать. Видимо, звуками всей ноосферы была начинена божья дудка. Как умеет автор играть этими звуками! Аллитерация слышится в строках: «Внезапно небо разверз громовой удар… и не нужен сердечный радар…». Чувствуете: ревёт самолёт. Спасибо «дудке просвиставшей», что «хватаю жабрами жару», «я перья чищу и пою». И жаркое Ж, и шелестящее Щ подчинены тому, что замыслил лирический герой. Прислушайтесь: «Скосила осень рой осиный». Не правда ли лихой посвист разбойных ветров слышим в этой строке?
И не только звуки подчиняются перу автора, но так же и интонация. Вот она повествовательная в «Письме земляку». Вот она звучит хореем по-детски: «На ладошке карандашный // Поистёрся номерок». Вот дышит ямбическим непокоем: «Судьба играет человеком…».
На метафоричность тоже хочется обратить внимание, ибо она необычна: сургучные шляпки грибов, немощный календарь, жвачка расстоянья, одуванчик - цыплёнок у бессмертья на часах, чёрных деревьев рёбра. Всё это настолько зримо, что хочется нарисовать, да нет дара Ван Гога.
Нельзя не остановиться и на умении играть словами. Начать хочется с богатых рифм: великой – повиликой, раскрутку – маршрутку, валежник – тележный, слалом – алым, ролик – колик. А продолжить - каламбурами, которыми богато творчество Бориса Абрамовича. Надо иметь огромный словарный запас и буйную поэтическую фантазию, чтобы соединить, казалось бы, несоединимое:
В коробках для спичек аршинных держали,
А спичи пылали в колонном зале...
Мало – игра слов, так ещё и тропика! Спичи пылали вместо спичек. В стихотворении «Снегири»:
Я в «таблетке» с ними не летаю.
Я таблетки доблестно глотаю...
И от того таблетки, что «было брендом – стало бренным». Всего одна буква меняет всё: коптили – коптели. И лирический герой коптел наравне со всеми, хотя и не просит «не империй и не эмпирей». Знает он цену этим империям! Он тоже, как и Антон Павлович Чехов, «провидцем пришёл из провинций»... Хочется отметить, что не ради красного словца находит эти изюминки Борис Рапопорт. Контаминация образов возникает при обострении внутренних противоречий, не дающих покоя автору. И потому, что «на Майдане запахло Майданеком», и потому, что «слепни гудят как пули // из заоблачной ЧК», и «пицца-пробка на стольной дороге», и «малиновые пиджаки // на звон малиновый сменили…» ( взаправду ли?), и «содом по Садовой соляркой течёт», от того, что «плывёт и плывёт Расея // по одной реке – нефтяной». Тогда и гипербола нужна, чтобы ощутить, что не скорость важна:
Слепая молния «Сапсана»
Земле расстёгивала куртку…
Или тогда, когда Ангел «потащил за поворот, // и я летел за ним вприпрыжку… через полмира, полстраны…». Кто-то, видимо, должен приподнять и встряхнуть человека, чтобы больно стало. Ведь сами виноваты. Поэтому строятся строки с использованием анафоры:
Мы сами эту чашу пригубили.
Мы сами своё тело разрубили,
Мы сами душу русскую губили…
А вот он хочет дойти до золотой своей Украины «по колдобинам сдобным, // по глызкам, скользя и летая, // по распутице рыжей…». Приём градации помогает передать жгучее желание лирического героя встретиться с своими корнями. Связь с детством – самая крепкая связь:
Лишь бы снова тебя нашла
Из небесной манны лапша
И мальчишеская душа
С оттопыренными ушами...
Таким увидел снег лирический герой поэта. И этот взгляд, светлый и наполненный чистотой, проносит он через всё творчество.
Ретроспективный приём, используемый поэтом, не даёт читателю забыть, что за плечами великая история и столь же великая культура. В «Славянских стансах» он напоминает нам о временах очаковских и покоренья Крыма, в «Моцарте» - «пленительный мой Фигаро». Ещё о том, что холмогорский школьник просил нас смотреть на небо, где «открылась бездна, звезд полна». Лирический герой Бориса Рапопорта знает: всё это русская земля. Как тут не вспомнить гениального автора «Слова о полку Игореве»: «О, Русская земля, ты за холмом!» Вторит автору «Слова…» и герой Рапопорта.
Не одна аллюзия приходит на ум, когда читаешь: «То ли Герцена разбудит…» или про «Аскольдову могилу» и «Гамлета томительный клинок». И хочется петь, когда «Ободзинский доблестно поёт, // И дольше века длится день Татьянин». И ком подступает к горлу, когда «слезятся смоктуновские глаза».
Каждой строчкой напоминается нам, что созданы мы по образу и подобию Божию. И лирический герой верит (и нам не запрещает) в то, что он на небесах встретит свою ушедшую родню. И это тоже не даёт ему права жить не по совести:
Святый Боже, правый на Руси,
Всех в своём обличье воскреси...
Со Всевышним старшиной служба мёдом не казалась на земле, а за то, что его ждёт ТАМ, герой и не переживает, ведь «в небе есть моя звезда». Она-то и даёт силы жить и верить, любить и надеяться.
Жанровое многообразие текстов, богатство ритмических рисунков, оригинальность тропики, насыщенность аллюзиями - всё это, несомненно, относится к поэзии Бориса Абрамовича Рапопорта. Но самое главное, чем ценна она, так это семейностью саги «советского старика», идейной содержательностью и духовным началом истинного Автора.