"Стихи о родине и о себе" Людмила Власова
Стихи о родине и о себе
Известный вышневолоцкий поэт, член Союза писателей России Борис Рапопорт недавно вновь порадовал читателей и почитателей своего литературного таланта, выпустив в свет очередной сборник стихотворений. Название «Божья дудка» вызывает ассоциации с Есениным, но тот, кто знаком с творчеством Бориса Абрамовича, может подтвердить, что стили этих двух поэтов абсолютно разные.
Дело скорее в том, как пишутся стихи, появляются мысли и образы. Многие из великих говорили так или иначе об ощущении, что строки им диктуются свыше, можно найти такие моменты в поэзии Пушкина, Лермонтова, а из более близких нам по времени – Пастернака…
Для Бориса Рапопорта стихотворчество – многоголосие, «бормотание», сумятица и в то же время логика, из которой появляются стихи, подобно кристаллам в насыщенном растворе соли. Сам поэт действительно является при этом будто бы только инструментом, выразителем чужой – но не чуждой – воли. Отсюда и определение «божья дудка», намекающее на высшее предназначение человека, реализуемое несмотря на общепринятые стандарты успешности и респектабельности.
Новый сборник стал пятым у писателя, а вошли в него стихи, написанные за последние три года. Практически всю жизнь Борису Абрамовичу приходилось совмещать профессиональное занятие журналистикой и поэтическим творчеством, живя словно «в двух параллельных мирах», по выражению члена Союза писателей России Михаила Петрова. «Не будем спрашивать, скольких это стоило сил, – пишет Михаил Григорьевич в предисловии к одной из книг Бориса Рапопорта, – но годы работы в газетном суетном цехе не заглушили в его душе цветов поэзии…» Без малого полвека – 47 лет – было отдано журналистике, но гораздо больше, практически вся жизнь – любимому занятию: попыткам увязать прошлое с будущим, судьбу человека – с историей страны, уловить в многоголосом звучании множества поэтических форм особый ритм своей строки.
А начиналось все здесь, в Вышнем Волочке, городе красивом и древнем, словно специально созданном для писателей и художников, вдохновляющем на творчество. Еще учась в школе № 6, Борис Рапопорт стал своим человеком в редакции «Вышневолоцкой правды» – приносил материалы для печати и стихи, которые весьма охотно публиковали тогда различные издания. В том числе и всесоюзные – 10-летнему школьнику из райцентра посчастливилось увидеть одно из своих стихотворений в «Пионерской правде», популярнейшей в советское время газете для детей.
Первый собственный сборник, «Земляничная поляна», он издал в 1971 году во время работы на Алтае, во многом благодаря поддержке известной поэтессы Риммы Казаковой, члена редколлегии журнала «Смена» и доброй наставницы молодого автора. В те годы, когда в стране активно строили коммунизм, в любом виде творчества особенно приветствовалась идеологическая составляющая. Размышлять и писать о ценностях общечеловеческих, философствовать о жизни, любви, родине, не опираясь на «костыли» партийной принадлежности, мог только настоящий поэт, для которого творчество было не только средством самовыражения, но и самопознания. Божья дудка…
«Золотое время» советской поэзии Борис Рапопорт вспоминает с теплотой и некоторой ностальгией. Авторов местного масштаба узнавали на улицах, их выступления собирали аудитории, а умение писать стихи считалось априори не каждому доступным. На рубеже веков интерес к литературе несколько уменьшился, но Борис Абрамович с удовольствием замечает, что современных молодых людей так же легко можно увлечь настоящей поэзией, как и их сверстников в 60-е.
Уже в зрелом возрасте в новом веке он продолжал активно публиковаться в журнале «Русская провинция», коллективных сборниках, ежегодном литературном альманахе «Тверь». После долгого перерыва, в 2006 году, появился и его второй собственный сборник стихотворений «Ветры марта». Затем вышли очередные книги: «Параллельные миры» и в 2011-м «Родинка», за которую Борис Рапопорт был удостоен региональной литературной премии имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Являясь членом Союза журналистов России и обладателем звания «Почетный работник печати», в нынешнем году вышневолоцкий поэт стал еще и профессиональным литератором, вступив в Союз писателей России. Сейчас творческая деятельность – его основное занятие. Хотя Борис Абрамович не забывает и о журналистской профессии, помогая становлению молодых газетчиков, участвуя в фестивалях районной прессы, но при этом продолжает активно работать над поэтическим словом. И свидетельство тому – выход в свет пятой книги стихотворений.
О чем пишет, о чем переживает и к чему призывает читателей Борис Рапопорт? Об этом лучше всего сказал в предисловии к его книге Владимир Львов, поэт, член Союза писателей России, председатель Тверской областной общественной организации «Тверское содружество писателей», руководитель литературных встреч «Каблуковская радуга».
«Он не просто сожалеет о том, что творится, а иногда и вытворяется в жизни нашей, он противится этому, он пользуется своим оружием – словом, пытается воспрепятствовать, противостоять лжи, несправедливости, бесчестию и бессовестности, злу, предательству, уродливости, бескультурью и лжекультуре».
Не может поэт не откликнуться на события, происходящие в стране, в мире, особенно если они еще и источник личной боли. Борис Абрамович родился в Свердловске, но не в том, что на Урале, а в Ворошиловградской (ныне Луганской) области. По материнской линии он – украинец. Потому и Майдан, и войну на земле, которую считает родной наряду с Россией, переживает как трагедию, битву братоубийственную и бессмысленную. Знающий из первых уст, что такое фашизм, слышавший рассказы матери, которая в годы Великой Отечественной прошла через тяготы рабского труда в Германии, поэт очень хорошо представляет себе, о чем пишет в письме земляку, помешанному на «чистой крови». Это стихотворение, «Чистая кровь. Письмо земляку», – одно из самых пронзительных в сборнике. К славянской теме он обращается неоднократно – «Украйна, что нога у инвалида, болит, хотя отрезана давно…» Лучше, наверное, и не скажешь, и не определишь отношения к беде, которую не можешь посчитать чужой, как ни старайся.
Говоря о поэзии Бориса Рапопорта, хочется еще раз процитировать Владимира Львова: «Из какого источника он черпает материал для своих стихотворений, всем нам ведомо, ибо этот неиссякаемый источник у нас один: земля родная, любовь неугасимая к ней, совесть наша и завещанная предками правда жизни». Это не надоедливые нравоучения, не пустая болтовня и самолюбование, а попытка осмыслить происходящее в потоке событий, найти надежные вехи на пути из прошлого в будущее. Поначалу эти стихи могут показаться сложными для восприятия, но хочется пожелать читателю внимательно и вдумчиво прочесть их. Ведь поэт говорит о том, что каждому из нас известно, вот только времени, чтобы остановиться, оглянуться, осмыслить то, что мы считаем благом или несчастьем, никогда не хватает. Так давайте выкроим хотя бы несколько часов на хорошую поэзию.
Людмила ВЛАСОВА
* * *
Рано утром раму открыть
и увидеть льняную нить,
пряжу Парки, летящую с неба
на ладоши черных ветвей,
и не думать, что в жизни твоей
столько было первого снега.
Все равно он первый всегда,
даже если рифму «года»
с логарифмами сводит старость.
Все равно этот снег лишь твой,
окунись в него с головой
и не спрашивай никогда,
* * *
«Не дудка я, на мне играть нельзя…»
На черно-белой глыбе Эльсинора
слезятся смоктуновские глаза –
с такими хоть сегодня в дом актера,
а можно и в подземный переход,
где в горемычной думе о монете
хоралы Клара истово поет,
а бедный Карл играет на кларнете,
и некогда подумать о себе,
когда судьба играет человеком,
а человек играет на трубе,
причем с весьма сомнительным успехом.
Что мне до филармонии такой?
Я не учился в музыкальной школе:
как червяков, диезы и бемоли
смахну с листа уставшею рукой.
Не дудка я, на мне нельзя играть:
лишаюсь и таланта, и рассудка.
Но снова колыбель качает мать,
и подпевает маме божья дудка.
ВИШНЕВЫЙ САД
Не слышит Садовая шепота вишен –
Содом по Садовой соляркой течет.
Столичной России, похоже, не лишний
один светофор твой, малыш Волочек.
Петровский любимец, имперский осколок,
ты столько все это уже повторял:
болота укрыли натруженный волок,
свисток паровозный баржу отменял…
Птенцы твои в легком слепом опереньи
слетают с насиженных предками мест.
У сцены кричит Станиславский «Не верю!»,
хотя очевидны и слезы, и жест.
Мой Вышний, мой лишний порою с досады
у Цны царским жезлом подымет весло…
Но словно топор по вишневому саду,
транзит по Садовой стучит тяжело.
И что нам оставит, с имения съехав,
какой еще ряской затянет канал?
Бредет по граниту прибрежному Чехов,
меняя у пьесы уездной финал.
Но докторской трости, видать, не пробиться
до жёсткого сердца огромной земли.
Он тоже провидцем пришел из провинций…
Немногие помнят, откуда пришли.
//Вышневолоцкая правда. - 2014. - 1 октября
http://v.volochekadm.ru/vishnevolotskaia_pravda?new=9484&newblok=29